За что, за что, о, боже мой?

"Летучая мышь", Московская оперетта, 27 марта 2009 года

В международный День театра решил порадовать себя походом на классическую оперетту Иоганна Штрауса. Атмосфера праздника меж тем была слегка смазана. Начать хочется издалека. Итак, любезный читатель, вашему вниманию чудесный диалог двух зрительниц, сидевших передо мной, перед началом спектакля:

- Ой, надо бы выключить мобильный телефон!
- Да что ты волнуешься? Сейчас музыка начнётся, никто твой телефон и не услышит.

После таких диалогов хочется сразу давать занавес, ну или делать какое-либо ещё логическое завершение театрального вечера. Меж тем музыка действительно зазвучала, и после ударных волн поселившегося в этих стенах "Монте-Кристо" звучала она непривычно тихо. Живой оркестр очень хорошо ощущается зрителем - публика буквально чувствует каждую ноту и сидит непривычно тихо.

Итак, давали "Летучую мышь". Я в основном слушал, и лишь на комедийных диалогах смотрел на сцену. Сделал для себя неутешительные выводы. Елена Зайцева (Розалинда), которую я боготворил после "Моей прекрасной леди", понизила свои позиции, увы. Разобрать в её пении какие-то слова оказалось невозможно. Впрочем, я зря говорю лишь о Зайцевой, нужно говорить о практически всех участниках спектакля. Как только дело доходит до более-менее вокальных вершин, слова перестают быть понятными.

Хочется похвалить, пожалуй, исполнителей-мужчин - Петр Борисенко (Альфред), Петр Кокорев (Князь Орловский) были очень и очень хороши. Чуть в меньшей степени Владимир Родин (Генрих Айзенштейн) и Дмитрий Твердохлебов (Франк) звучали убедительно, хотя ну очень тихо и не на сто процентов ясно в смысле слов.

Размышления по поводу расшифровки текста либретто привели к идее, что пора отказаться от гордости и предрассудков и наравне с подзвучкой оркестра и хора использовать миниатюрные персональные радиомикрофоны для каждого солиста. Это бы избавило актёров от необходимости переходить на чудовищные тремоляции, жертвуя красотой звучания и смыслом.

Ну или нужно становиться ярым поклонником жанра оперетты, выучить все тексты и перестать комплексовать. Однако увиденная "Летучая мышь" вряд ли может сподвигнуть на это. Потому что

"Счастлив тот, кто идет
Мимо горя и забот..."

Будем надеяться, что на самом деле в вышенаписанных словах говорит моя гипертрофированная требовательность к вокальным и техническим аспектам спектакля. По крайней мере публика в Оперетте вчера аплодировала недолго, но громко. Да и атмосфера оперетты Штрауса располагает к праздничному состоянию души, чего я и желаю всем зрителям.

Ссылки по теме:
Московская оперетта
Строки либретто "Летучей мыши"