Самое важное

"Самое важное"
4 сентября 2008 года, Мастерская Петра Фоменко

Прийти на званый ужин голодным, ничего не подозревая, отведать сперва блюдо, которое ближе всего к Вам находится - и понять, что это тот деликатес, которого вы ждали всю жизнь и что вы уже им наелись. Не хочу выглядеть в ваших глазах, дорогие читатели, мерзким потребителем, но так я могу метафорически изобразить поход в "Мастерскую Петра Фоменко" сегодняшним вечером (по календарю вчерашним, но стоит отсрочить сон, чтобы рассказать). Начинать театральный сезон с такой постановки означает сразу устремить планку ожиданий для будущих спектаклей ввысь.

Литературную основу для "этюдов и импровизаций", а именно роман Михаила Шишкина "Венерин волос" я не читал, но обязательно прочитаю. О сюжете не терпится сказать много восторженных слов, но я еще немного потерплю.

Декорации просты и функциональны - крутящийся двумя своими плоскостями стол причудливой формы, две античные статуи и задник-занавес, позволяющий выхватывать отдельные фрагменты происходящего за ним и идеальный для создания символического швейцарского флага. Постоянно задействован проектор, дающий субтитры на иноязычных диалогах героев, высвечивающий названия глав словно титры коротких серий увлекательного сериала, периодически превращающий крохотный старый зал театра в то, чем он когда-то являлся - кинотеатр.

Пожалуй, это определение можно применить к прекрасной постановке Евгения Каменьковича: "кино-театр". Действие развивается согласно кинематографическим канонам - сцена из жизни Толмача, сцена из старой рукописи - и так вплоть до финала, когда две основные сюжетные линии не переплетаются в фантасмагоричной развязке с появлением призраков прошлого (во всяком случае, так это следует из сцен встречи со школьной учительницей Гальпетрой и Царевной-Лягушкой). Связующим звеном служат послания к сыну, начинающиеся со слов "Любезный навуходонозавр!", а также сцены перевода. Толмач является центральным персонажем, соединяющим свой собственный внутренний мир с дневниковым внутренним миром певицы Изабеллы, связывающим прообраз рая Швейцарию со своим отечеством, похожим на бесконечную пустыню, по которой бредут эллины, ведомые Ксенофонтом, бредут к морю и, завидев его, кричат "Таласса!".

Потрясающие актерские работы, все без исключения. Мне очень понравился образ Толмача в исполнении Ивана Верховых, Мадлен Джабраилова в роли Изабеллы и Ксения Кутепова в образе Гальпетры. Этот выбор связан скорее с близостью мне именно персонажей.

Теперь о содержании. Центральным моментом спектакля, на мой взгляд, является сцена разговора с Беженцем (Михаил Крылов). Их несколько, но можно условно объединить их в один общий момент. На вопрос почему он просит убежища, Беженец отвечает несколькими историями. Вся наша жизнь здесь - издевательства, попытки свести концы с концами, армия и чеченский вопрос - пусть где-то вскользь, но рассказ, составленный из сплошных недомолвок, становится гораздо более содержательным, потому что зритель задает острые вопросы себе и пытается на них ответить, задумывается. Хотя были зрители, и я уверен, что они есть на каждом спектакле, которые смеялись над такими вещами, которые на деле совсем не смешны, а ужасны, страшны до невозможности (тут же вспомнился мне монолог персонажа Михаила Ефремова из фильма "12"). Это лишний раз подтверждает актуальность спектакля, поставленный по свежему, умному и поднимающему социальные темы произведению Шишкина.

Несказанным удовольствием представляется мне наблюдать течение жизни Изабеллы сквозь строчки забытой рукописи. Сразу вспоминаются мемуары Тимофеева-Ресовского, да и вообще жизненные пути многих умных, образованных, талантливых людей, унаследовавших манеры и совесть века девятнадцатого и имевших несчастье жить в веке двадцатом, который таких людей уже не взращивал, а только бросал из стороны в сторону.

Важна и тема писателя, которым, по существу, Толмач и является. Истории беженцев, никчемные для комиссии по выдаче швейцарского-райского убежища, главный герой пьесы бережно хранит в многочисленных файлах на жестком диске рабочего ноутбука. Краеугольный исторический принцип - "что записано, то и останется" - Толмач возводит в ранг главенствующей идеи. В конце концов, больше он ничего для этих людей сделать не может, только лишь оставить за них след в истории.

Так что же самое важное? Любовь? Смирение? Рождение и первые шаги собственного ребенка? Семья? Выбирать не приходится. Самое важное в буквальном смысле выбирает человека само, и то, что пережито один раз, никуда из жизни не исчезает.